— Мы сейчас едем к ней домой, чтобы попробовать разобраться, как он попал внутрь.

Генри покачал головой.

— Ужасно.

— У тебя все нормально?

— Вообще-то, мне скоро надо будет уехать, и я хотел попросить вас передвинуть машину, чтобы я мог попасть в магазин.

Рути показала связку ключей.

— Я как раз этим занимаюсь.

Генри повернулся ко мне.

— Можно тебя на пару слов? Это быстро.

Рути подняла свою сумку.

— Я поеду, а ты приезжай, когда сможешь.

— Тебе нормально будет одной в доме?

Рути отмахнулась.

— Если мне станет страшно, подожду тебя на крыльце.

Когда она отъехала, Генри показал мне написанный от руки список.

— Если ты долго пробудешь у Рути, ничего не получится. Я обещал Эдне, что отвезу ее в магазин, но Джозеф плохо себя чувствует, а ей нужно всего несколько вещей, и я сказал, что куплю их для нее. Проблема в том, что сегодня с десяти до двенадцати должен прийти сантехник, а я не знаю точно, когда вернусь. Я хотел узнать, не сможешь ли ты быть здесь, когда он придет. Если я не вернусь, ты сможешь ему все показать. Я уже объяснил ему, что мне нужно, но может быть, тебе придется ответить на вопросы о кранах и шлангах.

— Конечно. Я вернусь в девять сорок пять и побуду, пока ты не приедешь.

Рути поставила свою машину в гараж, а я припарковалась сзади дома. Вытащила из бардачка фонарик, заперла машину и пошла к заднему крыльцу, осматривая участок в утреннем свете. Дом, наверное, был построен в начале 20 века. Полтора этажа на деревянном каркасе, лишенные обычных для викторианских домов резных деталей, которые могли придать какое-то своеобразие. Здание было прочным, включало все нужные элементы, кроме стиля, оригинальности и привлекательности. Я постучала в дверь, и Рути впустила меня.

Не считая вчерашнего недолгого визита, я не была в этом доме несколько месяцев и была поражена его запущенностью. Пит был лишен талантов мастера на все руки, так что если что-то нуждалось в починке, или Рути брала дело на себя, или все оставалось в сломанном виде. Пит еще был против привлечения посторонней помощи, потому что гордость не позволяла ему признать, что самая простая работа была за пределами его скромных возможностей. Чтобы не огрочать его, Рути научилась обходиться так.

Ручки на ящиках отсутствовали. На треснувшей деревянной раме кухонного окна замазка отошла от стекла и частично вывалилась. Линолеум на кухне местами вздулся, как будто под него просочилась вода.

Теперь, когда Рути осталась одна, какая была разница? Барахло Пита больше не загромождало дом, так что стало больше порядка. Рути еще выбросила старые коврики из холла внизу и натерла пол до блеска.

Рути вытащила ящик и поставила на стол, куда выложила содержимое. Она сортировала мелочи и выбрасывала ненужное в ведро.

— Я поставлю кофе. Не обращай внимания на бардак. Я решила навести порядок в Питовом хламе.

— Хорошая идея. Не возражаешь, если я похожу и осмотрюсь?

— Конечно.

Я поставила сумку на стул, засунула фонарик в задний карман и обошла первый этаж, проверяя задвижки и замки. Рути сделала такой же осмотр вчера вечером и клялась, что все было в порядке, что казалось похожим на правду.

Я поднялась на второй этаж, выглядывая из окон, двигаясь из маленькой спальни для гостей с примыкающей ванной в коридор и во вторую спальню, которая сейчас использовалась как кладовая для ненужных вещей. Рути отправляла сюда разрозненную мебель, одежду и сезонные вещи. Там еще были сложены картонные коробки, между которыми едва можно было пройти. Обои были розовые и голубые, с маленькими букетами, перевязанными ленточками, возможно, здесь когда-то была детская.

Теперь это фактически был шкаф, набитый от стенки до стенки предметами, которые годились только для пожертвований. Мы обе ругали Пита за неорганизованность, хотя, по правде, это было не намного лучше.

Выглядывая из окна, я не видела деревьев, растущих достаточно близко, чтобы позволить злоумышленнику забраться в окно второго этажа.

Я вернулась на первый этаж. Запах свежего кофе был сильным, но я не хотела отвлекаться.

Передняя дверь была из сплошного дерева, не такая, как хлипкие пустотелые двери, которые так популярны в эти дни. Задняя дверь тоже была из сплошного дерева, в верхнюю треть вставлены маленькие стеклянные панели.

Боковая дверь была сделана в том же стиле — сплошное дерево внизу и в верхней половине

— шесть одинаковых стеклянных панелей. Ручка была крепкой, и замок закрывался на два поворота ключа. В интересах противопожарной безопасности ключ был оставлен в замке изнутри, на случай, если понадобится срочный выход.

Я отперла дверь и вышла наружу. Никаких царапин, которые говорили бы о взломе. Густая высокая изгородь вдоль дорожки отделяла участок Рути от соседнего. Я повернула направо и пошла вдоль дома, в поисках знаков проникновения. Как во многих домах в Калифорнии того времени, в доме не было подвала, но было небольшое пустое пространство. Снаружи оно было прикрыто сеткой, чтобы защитить от представителей городской фауны, но сетка местами была прогрызена. Пучок грубой шерсти застрял в расщепленном дереве там, где зверюга просочилась в щель.

Я достала фонарик, встала на четвереньки и заглянула в щель под домом. Включила фонарик, который осветил пространство, простирающееся в длину и ширину. “Пол” был неровным и грязным. Металлические скобы поддерживали водопроводные трубы, и толстая труба от отопительного агрегата проходила наискосок и пропадала в дыре, прорубленной в бетонной стене. Сверху виднелись электрические провода, и между балками розовая и серая изоляция висела клочьями.

Дальние концы были в глубокой тени, но мой фонарик поймал два ярких глаза твари, которая сразу исчезла из вида. Вентиляция отсутствовала, и пол местами был покрыт белой субстанцией, которая могла быть только плесенью.

Я не видела ничего, что связывало бы это пространство с помещениями наверху, так что нарушитель никак не мог попасть в дом снизу. Не было никаких следов, которые говорили бы, что кто-то прополз на животе по поверхности, напоминавшей ландшафт далекой планеты, которую человек однажды посетил и не нашел там ничего хорошего.

Я встала, отряхнулась и пошла обходить дом дальше. Мысленно я все еще продолжала проверять свое предположение, что Пит что-то задумывал. Зачем составлять список из шести имен, а потом их зашифровывать, если только он не боялся, что информация попадет не в те руки? Почему бы такой список имел значение для кого-то, кроме Неда Лоува? Рути может протестовать сколько угодно, но по-другому не получается, по крайней мере, насколько я могу судить.

Когда я снова подошла к боковой двери, то заметила что-то вроде тонкой линии более светлого оттенка, идущей вдоль рамы стекла. Я наклонилась ниже, вдохнув запах масляной краски. Отошла на шаг. Оригинальная синяя краска была покрыта другой, оттенок которой не совсем совпадал. Я провела пальцем по поверхности и нашла ее немного липкой. Я вошла внутрь и проверила те же стеклянные панели. Все было оригинального синего цвета. Только панель, ближайшая к дверной ручке, была затронута.

Снова снаружи, я погрузила ноготь в краску и обнаружила, что замазка мягкая, как сыр.

Я заглянула через стекло под углом. Ключ в замке легко было достать. Я представила, как злоумышленник ножом выковыривает старую замазку, которая удерживала стекло.

Вытащив панель, было легко просунуть руку и забрать ключ. В любом магазине скобяных товаров могли сделать дубликат. Многие из тех же магазинов продают синюю краску.

Все, что ему нужно было сделать, это вернуть ключ на место, вставить стекло и замазать замазку. После этого подкрасить свежей краской, и все будет выглядеть, как было.

Интересно, ожидал ли он, что придет слесарь и сменит замок?

Оставив дверь открытой, он должен был предположить, что Рути поменяет замки. Ничего особенного для него. Все, что ему нужно было, это подождать. В следующий раз, когда она ушла из дома, он мог применить ту же технику, чтобы обзавестись новым ключом, пока она будет считать себя в безопасности.