— Вы не можете вселиться в дом без разрешения.

— Но это то, что мы сделали. Мы не делали секрета из того факта, что живем здесь. Это просто первый раз, когда вы решили проверить.

— Это спор не между нами, Эдна. Мы позвоним Адельсонам и расскажем, в чем вы признались. Они смогут прилететь и разобраться с этим в ближайшие пару дней.

Улыбка коснулась ее губ, и на щеках появились ямочки.

— Вы ставите себя под угрозу суда за несправедливое выселение. Если Адельсоны подадут на нас в суд и проиграют, они дожны будут оплатить судебные издержки и стоимость нашего адвоката, которая, могу вас уверить, будет значительной. Это будет очень- очень длительный процесс, с бесконечными задержками, и это будет недешево. Если вы думаете, что это легко — выселить арендаторов, вы ошибаетесь.

— Вы не арендаторы. Вы — жулики, — сказала я.

— Есть закон, позволяющий нам получить эту собственность, если мы проживем здесь достаточное время. Нас не так легко лишить наших прав. Кроме того, нам не нравится, когда нас обзывают. Живя тут, мы привели в порядок дом, который был очень запущен.

На кухне было столько тараканов, что мы могли пожаловаться в департамент здравоохранения. И крысы тоже, которые разносят вирусы. Мы заплатили за то, чтобы их вывели. Вы видели, что мы чинили и красили. Нравится вам это или нет, это важно.

Вы не можете выкинуть нас на улицу. Мы старые, и не хотим, чтобы нас преследовали и нам угрожали.

— Кто вас преследует?

— Я думаю, что повышать голос в угрожающей манере, с намерением запугать стариков, может расцениваться как форма преследования.

— Как насчет того, что вы совершили проникновение со взломом? — сказала я. — Нам нужно просто позвонить в полицию, и пусть они с вами разбираются.

На щеках Эдны снова появились ямочки.

— Это гражданское дело. Уверяю вас, полиция не захочет вмешиваться в ситуацию, особенно когда мы покажем соглашение на аренду в подтверждение нашего проживания.

— Я знаю пару детективов из местной полиции, и поверьте мне, они не поленятся “вмешаться” и проверить все по компьютеру. Вам лучше надеяться, что у вас нет неоплаченного штрафа за парковку.

Генри нетерпеливо махнул рукой.

— Так мы ни к чему не придем. Мы сообщим Адельсонам об этом разговоре. Можно мне забрать это?

— Это наш единственный экземпляр, и спасибо, что его вернули, — сказала она и протянула руку.

Генри отдал ей соглашение. Эдна проводила нас до двери и упорно стояла, наблюдая наш уход, с довольным выражением лица. Мы спустились с крыльца и прошли двадцать пять метров до дома Генри.

Я сказала:

— Извини, Генри, но что это была за хрень?

Утром я все не могла успокоиться, размышляя о тактике, которую избрала Эдна. Как они могли просто вселиться в дом и жить там бесплатно? Мне это казалось возмутительным, но она защищала свою позицию с такой уверенностью, что это должен был быть план, который они придумали заранее. Адельсонам, возможно, придется нанять адвоката, чтобы отстаивать права на дом, которым они и так владели.

На заявлении вчера я заметила последний адрес Шелленбергеров, который, я надеялась, был настоящим. Любой хороший лгун скажет вам, что небольшое количество подлинных фактов придает выдуманной истории правдивость.

Я достала справочник Томаса по округам Санта Тереза и Пердидо и нашла Лили авеню.

Заправила машину и поехала в южном направлении по шоссе 101.

Оказавшись на Лили, я вышла из машины и прошлась, отметив дома по обе стороны от номера 1122. Это был район домов среднего класса, маленьких, но ухоженных.

Я подошла к дому 1120 и позвонила. На крыльце лежали две газеты, и безуспешно позвонив во второй раз, я сдалась и вернулась на улицу.

Подошла к дому по другую сторону от 1122. Мой стук спровоцировал шумный хор собачьего лая. Женщина, открывшая дверь, пыталась успокоить целый выводок разнообразных собак. В основном, они не обращали на нее внимания, пребывая в восторге от неожиданной компании. Я насчитала шесть, и все разные. Одна из них была таксой, а короткошерстный бело-коричневый прыгучий малыш должен был быть джек рассел терьером. Одна из оставшихся была помесью овчарки, и это все, на что хватало моих познаний в породах. Много прыжков, толкотни и тявканья. Обычно я не особенно люблю собак, но это была счастливая команда.

— Да?

Я протянула ей свою визитку.

— Я — Кинси Миллоун. Приехала из Санта Терезы и надеюсь найти информацию о паре, которая жила в соседнем доме. Вы помните Эдну и Джозефа Шелленбергеров?

Она подняла палец.

— Извините меня на секунду.

Повернулась к собакам и уперла руку в бок.

— Что я вам говорила?

Видимо, она говорила им многое, потому что тявканье сразу прекратилось, собаки выстроились в линию и с ожиданием смотрели на нее. Она посмотрела в глаза каждой по очереди, и их покорность стала абсолютной до смешного. Хозяйка достала из кармана передника угощение и оделила каждую собаку.

— Извините за их поведение.

— Не волнуйтесь об этом. Похоже, вы их хорошо выдрессировали.

— Пока никто не постучит в дверь. Кстати, я Бетси Маллхолланд.

— Приятно познакомиться.

Мы обменялись рукопожатием.

Она вышла на крыльцо и закрыла за собой дверь.

— Тогда они не называли себя Шелленбергерами, но я знаю, о ком вы говорите. Они были худшими соседями, какие у нас были. Я бы хотела рассказать, куда они отправились, но их нет уже несколько месяцев, и они не оставили адреса.

— О, я знаю, где они. Они въехали в соседний дом со мной, им владеет пара, которая живет в другом штате. Эдна призналась, что они с Джозефом поселились там без разрешения, но она совершенно в этом не раскаивается, и видимо не собирается уезжать. Я предположила, что они делали такое раньше, и надеялась найти кого-то, кому повезло их выгнать.

— Вы знаете, их обоих разыскивает полиция.

— Серьезно? За что?

— Она украла сто сорок две тысячи доллларов в общественном колледже. Она проработала там много лет, и никто понятия не имел, чем она занималась. Она врала про свой возраст, и когда обнаружилось, что ей семьдесят пять, они попытались отправить ее на пенсию.

Она угрожала нанять адвоката и засудить их за возрастную дискриминацию. Ее оставили в покое, и она работала еще несколько лет, выкачивая деньги.

— Как она это делала?

— Она была главным ассистентом инспектора. Составляла фальшивые счета и переписывала чеки, которые приходили. Потом исправляла балансы. Ее муж тоже участвовал, подделывал подписи, когда требовалось. Их метод неоригинальный, но эффективный.

— Как их поймали?

— Проверка. Колледж остался должен поставщику продуктов сто девяносто шесть долларов, и он пожаловался. В документах было отмечено, что ему заплатили, и он потребовал, чтобы ему показали квитанцию. Она не работала в ту неделю, потому что Джозеф болел, а когда вернулась, аудитор назначил проверку. Эдна выбрала момент, чтобы уйти на пенсию.

— Их осудили?

— Вовсе нет. Их арестовали и посадили, но они сумели выйти под залог. Ни у одного из них не было судимости, и никто не думал, что они сбегут. Они не явились на суд, и с тех пор их никто не видел. У меня есть все газетные вырезки, если хотите взглянуть. Можете даже сделать для себя копии.

— Огромное спасибо. Вы не помните имя их поручителя по залогу?

— Он дал мне свою визитку, когда приходил их искать. Подождите минутку.

Она оставила дверь открытой, уходя на поиски визитки. На меня уставились шесть пар глаз, и мы изучали друг друга. Похоже, они надеялись, что у меня тоже полный карман вкусняшек, поэтому даже не пикнули.

Бетси вернулась с папкой газетных вырезок, которую вручила мне, вместе с визиткой поручителя.

— Спасибо. Это чудесно. Как раз то, что мне нужно. Можно воспользоваться вашим телефоном?

Она придержала для меня дверь.

40

Сидя в машине, я сделала несколько записей, прежде чем уехать. Возвращая в сумку пачку каталожных карточек, я обратила внимание на половинку листа разлинованной бумаги, которую я вырвала из блокнота Ким Басс. Я сообразила, что сегодня 24 марта, день отлета Тедди. Было начало десятого утра. Примерно через восемь часов она будет садиться в самолет в Лос Анджелес, где пересядет на самолет в Лондон. Пока что я не слышала ни звука от Ари. Раз уж я все равно поеду на обратном пути через Монтебелло, я решила, что лучше будет ввести его в курс дела.