— Я была чистой и трезвой четыре с половиной года.

— Это здорово. Я не уверена, что смогла бы так сама. Я так поняла, что вчера вы с Недом поссорились.

— Моя вина. Мне нужно было держать рот закрытым. Когда я позвонила сегодня Эйприл, я была расстроена. Теперь мне лучше.

— Вы знаете, что он звонил ей прямо перед вами?

— О. Она ничего об этом не сказала.

— Он сказал ей, что вы опять пьете, что было одной из причин, почему она так волновалась.

— Он то же самое говорит людям на работе. Я знаю, потому что одна его сослуживица звонила и предлагала помощь. Он сказал ей, что я совсем потеряла контроль над собой.

— Это непохоже на счастливую семейную жизнь.

— Наверное, я привыкла. А почему это вас интересует?

— Я была другом Пита Волинского. Он разговаривал с вами год назад, правда?

Она кивнула.

— Он беспокоился о моей безопасности. Он верил, что Нед опасен, и мне нужно как-то защищаться.

— Почему бы вам не сбежать от него подальше?

— Куда бы я пошла?

— Есть убежища для женщин, которые нуждаются в помощи.

— Нед знает, где они находятся. У него есть друзья в полиции. Он может узнать любой адрес, который захочет.

— Это ерунда. Нед просто вас запугивает.

— Я так не думаю. Однажды я ушла, и он убил свою собаку. Вывел на задний двор и выстрелил в голову. Он сказал, что это разбило ему сердце, но он хотел, чтобы я поняла, как серьезно он относится к нашим отношениям. Никто от него не уходит.

— У Пита была идея, как вытащить вас отсюда?

— Он свел меня со второй женой Неда.

Ответ был таким неожиданным, что я открыла рот.

— Филлис?

— Мы встретились в кафе. Он сказал, что для меня будет полезным поговорить с сильной и уверенной в себе женщиной. Которая от него освободилась.

— Это похоже на Филлис. Я с ней не встречалась, но говорила по телефону.

— Она была замечательной. Она знала, что я до смерти боялась Неда, и старалась наставить меня на правильный путь. Она сказала, что каждый в чем-то уязвим, и она думает, что фотография — это ахиллесова пята Неда. Она — бухгалтер, и когда они были женаты, она все время настаивала, чтобы он лучше вел свои дела. Она говорила, что если он покажет доход от своих фотографий, то сможет вычесть необходимые затраты. Ему не нравилась эта идея. Большей частью ему платили наличными, и он не хотел декларировать этот доход. Он говорил, что пока держит рот на замке, правительство не узнает.

— Многие так думают, пока их не поймают.

— Она сказала, что если он фальсифицирует свою налоговую декларацию, я могу позвонить в налоговую инспекцию, и пусть с ним разбираются.

— Без обид, Селеста, но если он способен застрелить собственную собаку, он не будет волноваться из-за налоговой.

— Пит тоже так говорил, но он думал, что это могло быть стартом. Нед любит секреты. Я не должна трогать его вещи. В частности, мне нельзя заходить в его темную комнату. Он держит ее запертой и предупреждал меня сто раз, чтобы туда не заходила.

— Пожалуйста, скажите, что у вас хватило находчивости ему не повиноваться.

Ее улыбка не была широкой, но это был первый раз, когда я увидела, что настоящая Селеста выглянула из ее глаз.

— Да. Пит меня подтолкнул. Нед уезжает по делам каждый месяц. В следующий раз, когда он поехал в командировку, я обыскала дом. Нашла ключ в старой отдушине в полу, под ковровым покрытием в холле. С тех пор, как я узнала, где он его прячет, я могла войти в любое время.

— Вы молодец.

— Не очень, но Пит думал, что у меня получается хорошо.

— И Нед ничего не обнаружил?

— Ему это не приходило в голову. Впервые я поняла, что он не всевидящий и не всесильный. При первой возможности я пошла в темную комнату. Это было разочарованием. В основном, там были обычные вещи для фотографирования: фотоаппараты, пленки, химикалии, кюветы. Папки с фотографиями, негативы. Один шкаф он держал запертым, но к тому времени я знала, как работает его голова. Он прятал этот ключ и еще один, поменьше, в футляре от пленки, на полке над раковиной. В нижнем ящике была запертая металлическая шкатулка, к которой подошел маленький ключ.

Внутри были чеки, квитанции и еще кое-что.

— Что за чеки и квитанции?

— Мотели, рестораны, бензин.

— Вы думаете, он решил играть по правилам и заявить о своих доходах?

— Может быть, он начал думать о фотографии как о настоящем, а не побочном бизнесе. Он говорит, что может начать большие перемены.

— Как вы думаете, что это значит?

— Я не знаю и не буду спрашивать.

— Что еще было в шкатулке? Вы упоминали что-то еще.

Она пожала плечами.

— Не знаю. Билеты, пара пропусков на парковку в природных заповедниках. Он любит останавливаться на природе, где делает некоторые фотосессии.

— Что вы сделали со шкатулкой?

— Я все оттуда вытащила и положила в конверт для Пита, а потом закрыла шкатулку в ящике. Пит сказал, что все проверит. Но сучилось так, что кто-то предложил ему работу, от которой он не мог отказаться. Он не работал месяцами из-за расследования, которое вел насчет Неда.

— Нед знает, что случилось с содержимым шкатулки?

— Да, знает. Я сказала ему, что отдала это на хранение другу, и если со мной что-нибудь случится, все будет передано в полицию. Это по-настоящему свело его с ума. Сначала он подумал, что я его обманываю и спрятала все в доме, поэтому он вывернул дом наизнанку.

Не знаю, что он делает сейчас. Знаю, что он не сдался. Он хочет этот конверт.

— Он знает, что Пит вам помогал?

— Возможно. Он слышал, что Пит расспрашивал о нем в Бернинг Оукс. Можете вообразить, как он реагировал. Когда Пит погиб, похоже было, что Нед ушел в подполье. Я думаю, он пытался понять, где оказались его драгоценности. Сейчас я не могу сказать, что он хорошо со мной обращается, но по крайней мере, не слишком мне угрожает.

Я посмотрела на нее.

— Вы хоть понимаете, как ненормально это звучит?

— Я была ненормальной все годы, когда терпела его плохое обращение. Теперь он у меня вот где.

Она сделала жест, как будто прищемила жука между большим и указательным пальцем.

— Что будет, когда он поймет, что вы тоже ничего не знаете?

— Я надеюсь, что меня уже здесь не будет. Если нет — застрелю его из того самого пистолета, из которого он убил свою собаку, и заявлю о временном помрачении рассудка.

Учитывая все, что он обо мне рассказывал, все поверят.

— Я не понимаю, чего вы ждете? Почему не сесть в машину и не уехать, пока возможно?

Она помотала головой.

— В данный момент он убежден, что все в порядке, что значит, он уедет, как планировал.

Если он заподозрит, что что-то не так, то отменит поездку. Если я только дождусь его отъезда, у меня будет в запасе три дня.

Я покачала головой, но не знала, что еще могу сделать. Я не видела альтернативы. Она знала его лучше, чем я. Мне хотелось посадить ее в машину и увезти, но я не могла уговорить ее на это.

— Наверное, вы знаете, что делаете.

— Ой, да. Я забыла кое о чем. Вместе с билетами и тому подобным у него была куча дешевых украшений, в основном, сережек. Они были среди остальных его сувениров.

Я почувствовала, как мое сердце дрогнуло.

— Сувениров?

— Ну, не сувениров, а памятных вещичек. Напоминания о том, где он побывал.

Я сунула ей в руку свою визитку.

— Я хочу, чтобы вы мне позвонили, как только будете где-то в безопасности. Серьезно.

Если будет нужно, я приеду и заберу вас, только скажите.

— Хорошо.

— Клянетесь?

Она подняла правую руку, и я приняла это как клятву.

36

Вернувшись домой, я разыскала в своих записях домашний телефон Кристиана Саттерфилда. Когда я звонила прошлый раз, Паулина быстро от меня отделалась. Я до сих пор считала, что она была бабушкой Кристиана. В этот раз я лучше подготовилась.

После двух гудков она взяла трубку с тем же хриплым “Алло”.